- Моя прелес-с-сть! - упоенно ворковала Майти. - Моя прелес-сть, еще всего лишь несколько месяцев, и у нас с тобой все получится! Ты себе не представляешь, как я буду счастлива! Моя прелес-с-сть, ты только не бойся, никому тебя не отдам, никому трогать не позволю! Моя...

- Майти, хватит разговаривать с ежевикой, - четко сказал Арх. - Кто-то может понять неправильно. Я, например.

- ...прелес-сть. Ты что, телевизор не смотришь и газет не читаешь? Если с растениями разговаривать, они лучше растут.

- А если некоторые растения перед этим скурить, не исключено, что они даже будут отвечать, - джолтеон наклонил голову. - Нет, раз уж на то пошло, то хоть не смотри на нее таким хищно-голодным взглядом. Я бы на ее месте после этого от страха внутрь земли рос, а не наружу.

Майтьена фыркнула и любяще уставилась на ежевику. Колючие заросли этой ягоды, окруженные ее безграничной заботой, с каждым годом простирались все на большую площадь и грозили в ближайшие несколько лет заполонить собой весь Тёмный лес. Стайники ворчали, что в колючих кустах ежевики прячется и становится совершенно недоступной вся дичь, но против железного довода вожака - "а я люблю свою ежевичку и меня не колышет!" - усиленного тяжелой лапой урсаринга Шарки, который любил "ежевичку" ничуть не меньше, не попрешь.

- А вдруг ее кто-нибудь поломает? - заволновалась вдруг Майти. - Или год будет жарким, и она засохнет? Или просто, - она трагически понизила голос. - ягод не будет?

Арх закатил глаза и ничего не ответил.

Шарки был не в духе. Шарки был сильно не в духе. Шарки был очень сильно не в духе.

Вообще-то это скорее была прерогатива Майти, но с наступлением весны, больше похожей на лето, у нее прошел грипп, начавшийся еще зимой, по теплу и обилию дождей подозрительно похожей на весну, и, прекратив ругатся и жаловаться, майтьена преисполнилась миролюбия и благодушия, а обязанности вечного мизантропа автоматически пошли по всем жителям леса.

Сегодня этот вирус, видимо, достался Шарки.

Вам когда-нибудь доводилось видеть разозленного на весь мир урсаринга? Впрочем, тогда бы вы это сейчас не читали. Можете этому порадоваться.

Разъяренные урсаринги обычно с ревом бродят по лесу и крушат все подряд и всех подряд, не утруждая себя размышлениями о том, а был ли конкретно этот индивидуум в чем-то виноват.

Гулкий топот, от которого разлетались в разные стороны испуганные раттаты и сыпались с деревьев шокированные пиджи, и треск выдираемых с корнем кустов и сломанных веток деревьев целиком и полностью выдавали местонахождение Шарки. Урсаринга совершенно это не заботило. Казалось, напротив, он желал, чтобы весь мир узнал о его приближении. Он - апокалипсис и все его предвестники, он - ужас, летящий на крыльях ночи, он - воин в матроске и несет возмездие во имя Луны!

Впрочем, последнее сравнение подходит как-то мало. Ну неважно.

Шарки пнул некстати подвернувшийся пень и выдернул его с корнем. Под ним оказалась заботливо спрятанная на черный день кем-то из вожаков шоколадка (вообще-то ни Амбри, ни Майти склонность к накопительству, а особенно к накопительству шоколадок не проявляли, но святая вера в черный день была сильнее). К сожалению, вопрос о собственности урсаринга сейчас не волновал, хоть это и было весьма недальновидно с его стороны.

Буря и должный последовать за ней апокалипсис отложились ровно на одну шоколадку.

- Эх, Фокси... - вздыхала Майти на опушке. - Никто меня не понимает. Неужели в этом чертовом лесу никто не любит ежевичку так, как люблю ее я?

Фокси неопределенно качнула шестью хвостами и чуть было не съехидничала, но в вопросах объектов любви майтьены тактичнее было бы промолчать. Что она и сделала.

- И вообще, - продолжала Майт. - Волнуюсь я за нее. Не можешь ли своим вторым носом...

- Третьим глазом.

- ...да, третьим глазом на секу-ундочку заглянуть в будущее? Недалеко, хотя бы на пару дней? Просто твоя пятая лапа...

- Третий глаз.

- ...да, третий глаз, ну, короче, ты же предвидела катастрофу в лесу, пожар в лесу, и все это сбылось, вот я и подумала, раз твой седьмой хвост...

- Третий глаз.

- ...да, раз он еще ни разу не ошибался, значит, такую катастрофу, как... проблемы с ежевичкой, короче, ее оно наверняка увидит, это твое третье ухо...

- Глаз, Майт. Третий глаз.

- ...я и говорю, тем более, тебе ведь несложно, ты и гораздо меньшие проблемы иногда видела этим своим третьим глазом...

- Третьим глазом.

- Что?

- А... ничего, продолжай.

- Да я уже все сказала. Так как? - с надеждой вопросила майтьена.

Фокси какую-то часть однообразного повествования промедитировала, но общую суть уловила.

- Понимаешь, Майти, предвидение само собой не приходит. Интуиция - штука такая... интуиция сама по себе, я сама по себе. Ну, у тебя ведь как у майтьены она тоже должна быть, так что ты понимаешь, да?

- Да, - соврала Майти.

Но в ее взоре было столько мольбы и надежды, что вульпикс сжалилась.

- Ну ладно, ладно. Я попробую. Только не заплачь мне тут еще, - она прикрыла глаза. Озарение не пришло. Но в счастливой судьбе Майтиной ежевички она была почти уверена. - Ну... я вижу ежевику. Ее много... я бы даже сказала, слишком, но ты ответишь, что так не бывает... я вижу...

- Что? - напряглась майтьена.

- Я вижу ежевику и... - Фокси, быстро устав изображать мучительное прозрение, открыла глаза. И вздрогнула, взглянув Майти за спину. - Я вижу Шарки. Он злой, но не голодный.

Майт посмотрела на нее с ужасом. Потом проследила взгляд вульпикс и обернулась. В лесу, кое-как укрытом от нещадно палящего солнца, плясали тени от деревьев и не было слышно ни звука.

- Если честно, я была уверена, что он сейчас здесь, недалеко, - призналась Фокси.

Майтьена втянула носом воздух - ветер как раз дул из леса.

- Здесь им даже не пахнет, - поделилась она и задумалась. - Но если ты сейчас действительно видела будущее, то я волнуюсь за ежевичку, - Майти вскочила с места и, не прощаясь, скользнула в лес.

- Уж за ежевичку ли? - донесся ей вслед веселый голос Фокси. Но фыркать и обижаться было некогда. А потом - какая досада! - Майт наверняка и вовсе об этом забудет.

Шоколадка не принесла ни радости, ни удовольствия. Пожалуй, больше пользы было даже от ее обертки, кровожадно разодранной на миллионы микрочастиц.

Шарки снова взревел, до смерти напугав оказавшуюся неподалеку почену, и, не разбирая дороги, устремился вперед.

Ярость - это неплохое оружие в битве, если уметь правильно ей воспользоваться. Рядовой Гнев, Rage - это не только врожденное свойство некоторых личностей, но и естественная реакция почти любого живого существа на удар или просто усмешку противника. Чем сильнее поддашься Гневу - иначе говоря, чем больше получишь морального или физического ущерба, - тем сильнее ударишь в ответ. Месть (Revenge) основана на том же, только в таком случае гнев осмыслен, а не спонтанен. Особый случай - Ярость Дракона, Dragonrage. Мудрые драконы научились управлять своим гневом и не позволяют ему выходить из-под своего контроля, оформив его в некое подобие огненной атаки.

Пик яростных атак - Неистовство, Outrage. Он, видимо, появился задолго до его контролируемого эквивалента, поскольку его и выучить-то способны лишь самые старшие древние ящеры. Истинному Гневу покемон отдается всем своим существом, принося жутчайший урон противнику, но впоследствии и сам от этого страдающий - что выражается, например, в бессмысленном и беспощадном битье об подвернувшуюся стенку. Зато после неистовой ярости таким образом непременно наступит отрезвление и, как следствие, неизбежные вечные вопросы всех слишком увлекшихся алкоголиков: кто я, где я, о боже, а кто это он/она, ну, и дальше по списку.

В случае Шарки, видимо, это был последний из вариантов.

Не отдавая отчета в своих действиях, урсаринг, едва выйдя на какую-то поляну, мощными взмахами лап принялся все на ней крушить. Поляна оказывала неслабое такое сопротивление, впиваясь в медвежью шкуру огромными колючками, но боли Шарки почти не чувствовал, а от той, что до него все-таки пробивалась, приходил в еще больший гнев и махал лапами с утроенной энергией, напоминая сумасшедшую лохматую мельницу.

Когда на поляну влетела обезумевшая Майти, от ее драгоценной ежевики остались только четыре куста, растущих чуть поодаль и переплетающихся в подобие вигвама.

- Моя ежеви-и-ичка-а-а-а! - взвыла майтьена.

- Еже... что?! - Шарки очнулся, осел на землю и в ужасе уставился на творения лап своих.

Основная масса ежевики была выдернута и тщательно изломана. Шарки моргнул и перевел взгляд на свои лапы, утыканные шипами, которые так ничем и не помогли своим обладателям.

Майти бродила среди бывшего полисадника как по развалинам Хиросимы и Нагасаки и тщетно пыталась найти там хоть что-то уцелевшее, ни на минуту не переставая причитать:

- Мои цветочки! Мои ягодки! Мои кустики! Моя прелесть! Бедненькие, маленькие, что с вами сделали!..

Шарки стало стыдно. И обидно - у него на ежевику тоже были планы.

- Майти, я, честное слово...

- Ты, честное слово, офонарел! - рявкнула майтьена. - Все! Я ухожу в отшельники и непрестанные сторожа этих вот ягод! И пусть хоть один медведь подойдет ближе, чем на пять метров!

Майти громко засопела и скорбно поползла в убежище из оставшихся кустов ежевики, свернувшись там самым несчастным в мире калачиком.

- Много шума из ничего, - констатировал оказавшийся на ветке ближайшего дерева ноктоул Соллекс.

- Уйди, гадкий, - буркнула майтьена. - Никто меня не понимает... никто меня не любит... и дальше что-то там про червячков, которых я нажрусь... они такие разные... синие и красные... или зеленые, хотя какая нафиг разница...

Шарки справедливо решил, что налаживать с Майти контакт безопаснее будет завтра, и, плюхнувшись в ближайшее солнечное пятно, почти сразу же заснул.

Через пару часов на развалинах Помпеи появилась Амбри - как всегда, в курсе дела и с грандиозной идеей.

Умбреонка покосилась на безмятежно дрыхнущего после тяжелого дня урсаринга:

- Блошиный курорт, - припечатала она и обратилась к ежевичному кусту. - Ма-айт!

- Подите прочь, вы мне противны! - пафосно отозвался куст.

- O tempora, o mores! - Амбри закатила глаза и, схватив зубами подвернувшуюся палку, приинялась тыкать ей в майтьенское логово. - Майййт! Вр-р-рг-ррста-рвай! Я нашла замечательный эквивалент твоей ежевики всевластия!

- Она такая была всего одна, - всхлипнула Майти, но из куста вылезла. - Где?

- Моя прелес-с-сть! - ворковала Майти полчаса спустя. - Моя прелес-сть! Никому тебя не отдам! А от психованных урсарингов забор построю. Бетонный!

Майтьена с гордостью посмотрела на свои новые предметы вожделения. Здесь кустов было даже больше, чем в зарослях ежевики. Как выразилась умбреонка, "три - премудрым эльфам, семь - подземным гномам... ну и так далее".

Этим летом от напастей майтьены было суждено страдать обитателем севера леса. Обитатели севера леса об этом еще не знали, но с Амбри новости разлетаются быстро.

Этим летом Майти безумно полюбила крыжовник.

29.05.2007