Хочешь жить – умей вертеться. Кажется, именно так говорят люди, подразумевая гибкость в преодолении различных препятствий на жизненном пути. Однако для меня всё несколько иначе… Мне действительно нужно вертеться, чтобы жить.

Ещё будучи маленьким сфилёнком, я жил в бродячем цирке. Моя мама была гимнасткой и выполняла различные трюки на канате под самым куполом. Папа же был искусным фокусником – ему удавалось извлечь не только Банири из волшебной шляпы, но и искренний смех из любого зрителя. Все мои братья и сёстры так же выступали на сцене. У каждого были свои таланты – Циста умело жонглировал любыми предметами, которые могли уместиться в его лапки, красавица-Глория была превосходной ассистенткой и не боялась, когда её «распиливал» Мел. Поговаривали, что она была в него тайно влюблена, что, впрочем, не мог заметить только он сам.

Однако у меня с самого начала как-то не сложилось с карьерой артиста. Я был маленьким и юрким, но стоило только выйти на сцену, как меня охватывало страшное, всепоглощающее волнение. Казалось, что зрители – это жестокие судьи, которым каждый мой промах был бы в радость… К тому же, из-за кулис за мной так пристально следили члены семьи, что ощущение их присутствия вместо поддержки и успокоения оказывало только обратное воздействие. Я раз за разом падал и больше походил на клоуна, чем на акробата или фокусника. Единственной, кто надо мной никогда не смеялась и жалела, когда все забрасывали меня упрёками, была Фанни. В обычное время она могла показаться чересчур холодной, отстранённой и капризной, но когда у кого-то случалась беда, – даже у такого неумёхи, как я, - она всегда была готова помочь и утешить. Так было и в тот раз, когда я совершил непоправимую ошибку, стоившую моей семье практически всего…

Из-за многократных неудач с другими занятиями (даже с уборкой, после трагической гибели маминой любимой вазы) я был назначен на роль клоуна. Обычно этим занимались у нас только самые маленькие сфилы, которые пока ничего больше не умели… У меня же это «пока» превратилось в «увы и ах». Так вот, в качестве клоуна я должен был показать совсем не сложный номер – прокатиться на мячике, нарочно споткнуться и покатиться впереди него с той же скоростью. Передо мной катилось бы ещё несколько маленьких сфилов. После нам следовало бы забраться на постройку, напоминающую рожок для мороженного, и имитировать таким образом пушистую вкуснятинку. Потом бы прискакал Артиэль (банири, которого папа доставал раз за разом из шляпы) и комично свалился в рожок, из которого мы бы в последний момент выкатились.

Казалось бы – ничего сложного в этом скромном выступлении не было, тем более после двух десятков успешных репетиций… Но, как я упоминал прежде, на сцене мои навыки будто испарялись. Всё пошло не так, как было запланировано, с самого начала: вместо того, чтобы свалиться с мячика, я задержался на нём. Мне вдруг стало очень страшно спускаться вниз, и я отчаянно пытался сохранить равновесие. Без тренировок такое сделать было несколько сложно, тем более когда у тебя вместо гибких и ловких лапок только неуклюжие ласты и хвост. В итоге после бесплодных попыток остановить мячик я только ещё больше его разогнал, больно упал на сцену, а мячик вылетел за её пределы в «зрительский зал». Испугавшись, я свернулся в клубок и заплакал. Я слышал крики толпы, понукания нетерпеливых детей, пока в один момент они не сменились радостными аплодисментами. Выглянув из-под хвоста, я увидел Фанни, весело танцующую на возвращённом мячике. Представление продолжалось, а я снова поспешил за кулисы, не в силах находиться в свете прожекторов.

Едва я оказался в тени, хозяин цирка, который был также тренером моих мамы с папой, зло швырнул в меня тяжёлый ботинок. Тот достиг цели прежде, чем я успел его заметить, и больно ударил меня в бочок. В глазах потемнело от боли и слёз, и я услышал только «никчёмное, бесполезное животное, убирайся вон, чёртов Фуфик». Это был первый раз, когда я видел, чтобы он был так зол и говорил с такой ненавистью в голосе. Я поспешил спрятаться в ближайший сундук, всё ещё не в силах принять пережитый шок… Тогда я ещё не знал, что это спасёт меня вовсе не от гнева хозяина.

----

Я слышала, как хозяин говорил с кем-то у запасного входа в цирк. Обычно я всегда бежала с ним весело встречать гостей, но в этот раз он отпихнул меня в сторону, чего не было никогда прежде. Он вышел наружу, но до меня доносились неприятные, резкие голоса и непонятные слова, которые, однако, звучали угрожающе. Интересно, что такое «деньги»? Те люди часто повторяют то слово…

Как назло, наши новые гости пришли в самый разгар представления, тем более скоро должен был выйти Фуфик. Я верила в него, но смутные сомнения всё же заставляли беспокоиться… Преодолев любопытство, я доверилась хозяину и поспешила к кулисам, чтобы оттуда молчаливо болеть за дорогого друга… И подоспела как раз вовремя. Я видела, как в глазах Фуфика мелькнул страх, когда ему надо было соскользнуть с мячика на землю. Маленькие сфилы столпились у входа, опасаясь выходить на сцену, и мне пришлось пробиться через их маленькую стайку, прежде чем побежать спасать положение. Когда я выскочила на свет, было слишком поздно: мячик полетел в зрителей, а Фуфик неудачно приземлился на пол. Он сжался в комок, испуганный до полусмерти и такой беззащитный… Забыв странное поведение хозяина, я побежала вперёд, не подозревая о приближающейся опасности за своей спиной.

----

Это произошло сразу после моего представления. Я поклонилась и вернулась за кулисы. Однако там никого не оказалось, и это вернуло меня к размышлениям о недавнем странном поведении хозяина. В задумчивости и с нарастающей тревогой я в полумраке обошла все комнаты, но так никого и не нашла. Ни одного сфила, силео или валрейна не было вокруг… На мгновение я ощутила страшный холодок, пробежавший по спине при мысли, что я осталась совсем одна. Но как же я ошибалась.

----

- Вот, я нашёл ещё одну мелочь! И гляньте-ка, у неё такой необычный окрас! Настоящая находка!

- Верно, за неё должны предложить хорошую цену. Отличная работа. Теперь пора возвращаться.

----

Я просто сидел в сундуке и старался не шуметь. Снаружи доносились какие-то странные звуки, но я не сразу понял, что это. А когда я наконец нашёл в себе силы выбраться… Никого уже не было.