Насилу вырвавшаяся из цепких лап Драддигона Вулу неслась куда глаза глядят. Ах, глупенькая маленькая Овечка!.. Старый хитрец, что так пел песню о своем несчастье, так старательно вызывал жалость - в итоге оказался тем еще змием, не сумевшим получить эхо звезд, хотя Вулу и пришлось попрощаться с добрым клоком шерсти. Овечка долго не могла понять мотивы Драддигона – но вскоре пришла к выводу, что дракон все же добился своего. Нет, его вовсе не интересовало ни богатство, ни здоровье – абсолютно ничего из этого!.. Все, к чему стремился алчный взор старика – это доброта и сожаление маленькой Овечки... А ведь известно: когда покемоны хитрыми способами постоянно забирают силы душевные, то со временем у тех, кому не повезло попасть под их пагубное влияние, не остается сил и физических.

Мокрая трава цеплялась за ноги, будто бы пытаясь взять Овечку в плен: она тихо шуршала под каждым шагом покемона и обещала, что если Вулу останется с ней, то барашка всегда будет засыпать под шелковым зеленым, словно изумруды, одеялом, питаться утренней кристальной росой и петь хвалебные оды яркому солнцу. Покемон угрюмо игнорировала пустые обещания: срок ее пребывания все равно скоро подойдет к концу, зачем еще терять драгоценное время? Ночь еще не успела опуститься покрывалом на притихший Лес, но на небе уже можно было рассмотреть самые первые звезды.

Неожиданно, до ушей покемона начали доноситься ритмичные звуки, будто вдалеке кто-то бьет в барабаны. Среди деревьев замаячил свет костра (а может, костров?), и маленькая Овечка изо всех сил поспешила на свет, минуя колючие кустарники и пробивая рожками путь сквозь густые заросли, невзирая на болезненные ощущения. Где есть свет – там есть и покемоны, которые не оставят Вулу одну, и может быть, даже предложат ей обогреться и накормят. Еще один рывок – и барашка, чуть не запнувшись о собственные косы, вывалилась прямо из кустов на поляну. Ее глазам открылась удивительная картина великолепного торжества: прямо посередине поляны возвышался гигантский монумент, изображающий вставшего на дыбы Святого Арсеуса перед искусно выполненным очагом, из которого время от времени исходили языки пламени. Вспышками, в диких, будто первобытных танцах вокруг монумента древнего бога кружились разнородные покемоны от мала до велика: вот крошечные крикетоты стайкой просеменили рядом, секундой позже Вулу пришлось уворачиваться от копыт разбушевавшегося то ли тауроса, то ли буффаланта – Овечка не была знатоком копытных этого мира.

Праздник Великого Очага, на который случайно попала маленькая Вулу, являлся днем восхваления божественных триад, благодаря которым Земля обрела свое существование, и нельзя было представить его без поклонения деревянным идолам, смирно покоящимся по краям поляны. Пусть их черты были грубы, а поверхность статуй покрылась мхом от времени и частых дождей, но лесные покемоны каждый год заготавливали съедобные дары, которым было суждено в этот праздничный день стать подношением богам. Тяжелая жизнь, нелегкая пора – и каждый из поклоняющихся вкладывал свою надежду в завтрашний день, что легендарные боги смилуются и хотя бы в этом году избавят свои творения от голода и природных катастроф, если им принесут достойную жертву. Каждая семья, каждый отдельный покемон с благоговением приносил к очагу то кусочек мяса, то собранные нелегким трудом горные травы, то связку грибов или несколько ягод.

Маленькая Черная Овечка, чья шерсть больше не кудрилась, а волочилась длинными лохмами по пыльной земле, устало вздохнула и оперлась бочком на ближайшую статую, изображающую могучую Диалгу. Как же Вулу хотела вернуться назад, к папе, к своим сестрам прямо сейчас!.. Наверное, они сейчас очень скучают по ней и ждут, когда их младшая сестра вернется с рассказом об удивительном мире, о котором маленькие Овечки знали лишь понаслышке. Интересно, знали ли они, как сильно на Земле восхваляют их отца и его помощников?

Гигантский тотем в виде Диалги пошатнулся, с обещающим неприятности скрипом медленно накренился набок и завалился на грубо вытесанную из дуба статую Палкии. Вулу зажмурила глаза, но воображение прекрасно дорисовывало все происходящее. Тотемы, словно гигантское домино, со скрипом утягивали друг друга на землю и падали, рассыпаясь на составные части.

«Раз – пропала голова».

...“Крэ-ээк!” – и перед Вулу упала голова одной из статуй, видимо, не выдержавшая удара какого-то рухнувшего на нее тотема.

«Два – и началась игра».

Последним упал монумент Арсеуса, в процессе падения расколовшись на две части. Бесцветные глаза тотема с каким-то скрытым сожалением смотрели прямо на маленькую Овечку, и казалось, будто их обладатель вот-вот был готов моргнуть и что-то сказать – если бы он только не был создан из камня. Веселящиеся замерли в ужасе, гомон и музыка стихли. Над поляной повисла давящая тишина, предзнаменовывающая что-то очень, очень нехорошее.

«Три – себя побе-еереги!»

На секунду Вулу показалось, что перед ней резко выросла гора, которая оторвала барашку с земли, как пушинку, и подбросила ту примерно на два метра ввысь. Впрочем, “элемент ландшафтного дизайна” пока вовсе не ставил цели навредить Овечке, так что последующего удара о землю маленькая Вулу не почувствовала. Напротив, ей резко ударило в нос чье-то тяжелое дыхание с хрипом, явно указывающее на раздражение его владельца и на немалые габариты последнего. Не выдержав напряжения в воздухе, Вулу приоткрыла один глаз, о чем тут же пожалела: столкнуться лицом к лицу с Урсарингом, источающего флюиды чистой ненависти, было выше ее сил.

- С самого начала Святой Арсеус дал нам возможность жить в этом прекрасном мире, радоваться жизни долгие года, не знать разрухи, войн, бед... – Когтистые лапы сжали Овечку за бока. – Но взамен Высшие Силы просили только одного: почитать и уважать их, завещая традиции потомкам. Мы, вышедшие из грязи, и те, кто туда же вернется, блюли и чтили их просьбу, как меньшее, что в наших силах. Теперь – Очаг разрушен, - покемон-медведь стиснул зубы в бессильной ярости и воздел глаза к небу.

- Н-но... Вы не сделаны из грязи. И никогда не были... – тихий шепот Вулу достиг ушей Урсаринга, и тот вновь перевел на нее озлобленный взгляд: чуждые идеи относительно понимания Мироздания здесь были не в почете. – В-вы, в смысле, мы!.. Мы все сделаны из звездной пыли, и папа одинаково любит нас, несмотря на видовую принадлежность и интересы!.. Я знаю, папа бы точно не хотел, чтобы...

Медведь ощерился, опустил Вулу вниз и оперся о ближайшее дерево, скрестив лапы на груди. Испокон веков на празднике Великого Очага его лесные собратья воздавали хвалу Великому Арсеусу и его приближенным, испокон веков местные покемоны поклонялись своим божествам и приносили к старым расписным тотемам щедрые дары из своих запасов, чтобы задобрить идолов и избежать их немилости, – и вот теперь какая-то пришелица уверяет, что эта традиция не имеет оснований.

- Одинаково любит?.. Скажи это нашим пра-пра-пра, пришедшим на эти земли сотни лет назад!.. Скажи это тем, кто умирал в мучениях от голода, болезней и погодных условий – помог ли им Великий в эти трудные времена? Наши хранители – справедливые и суровые, они не гнушаются рубить головы с плеч неверных священным мечом и насылать проклятия на тех, кто не считается с их силой. И теперь, единственный шанс избежать расплаты – воздать жертву триадам, чьи тотемы сегодня обернулись в прах. Взять ее!..

- Ч-что?..- чьи-то гибкие лианы стремглав опоясали тело Вулу, полностью лишив ее возможности сопротивляться.

- Богохульство. Осквернение наших обычаев и порядков. Нанесение оскорбления Великому Арсеусу и его окружению, - Медведь с каким-то скрытым удовольствием начал загибать массивные когти, перечисляя все прегрешения Вулу. – И наконец, гордыня. Наш Лес вот уже некоторое время терпит неурожаи, от участка к участку идет чудовищный мор. Деревья не дают плодов, а бегущие воды превращаются в болота. Нашим соседям не лучше, и в поисках лучшей жизни они посылают своих детей грабить и разорять те малые пожитки, что мы успели заготовить. Оракул-Дельфокс предупреждала о прибытии странника, который принесет к нам новую волну горестей и напастей... Но может быть, отдав его богам, мы утолим их голод и заслужим милость для всех нас?

Внезапно, где-то в толпе раздался недовольный женский крик, и толпа зевак, стоявшая полукольцом, недовольно загудела и, помешкавшись, выплюнула вперед какую-то буроватую крольчиху с кучерявой бежевой шерстью на лапах и длинных ушах. Лоппани деловито отряхнулась и встала между Урсарингом и пытавшейся слиться с землей Вулу. Несмотря на разницу в весовых категориях, покемон-кролик яростно таращилась в глаза Урсарингу, забавно подергивая верхней губой от гнева.

- П-при всем моем уважении к Дню Великого Очага и к Великому Арсеусу в частности, я не позволю приносить мою троюродную внучатую племянницу по материнской линии в жертву идолам!... – Лоппани шипела и покачивалась из стороны в сторону, не опуская глаз. Отведет взгляд в сторону – и гнев затаившейся толпы лавиной обрушится на нее. – Она сегодня же уезжает, и ее присутствие точно не связано с предсказанием оракула!

- ...Зачем принимать таких гостей, присутствие которых неугодно нашему Создателю и Повелителю? – просипел крупный Кробат, внезапно появившийся из-за плеча медведя. Летучая мышь заскрежетала зубами. – Посмотри, о крольчиха, что она сделала с нашими святынями! Покемон, который в здравом уме и памяти способен на такое безумие, вряд ли заслуживает милости нашего Создателя.

- Моя племянница – вечный ребенок, такой уж она уродилась! – Крольчиха вцепилась в слова Кробата, словно утопающий за соломинку. – Побойтесь Святого Арсеуса: разве он не говорил, что надо бережно обращаться с нищими и блаженными, чтобы добрыми деяниями приблизиться к нему? Малышка просто хотела побыть здесь в этот знаменательный день, и воля Арсеуса на все, что произошло. Она напугана, она сбита с толку – и разве можно принимать ее речь всерьез? Для покемона в ее здравии Арсеус есть безусловная любовь, в отличие от нас, кто видят в нем нечто большее.

Урсаринг не меньше минуты сверлил глазами нахальную крольчиху, что-то прикидывая в уме:

- Пять лет чистого оброка, работы по восстановлению тотемов и больше никаких сомнительных гостей. Мы чтим волю нашего Господина и не можем требовать много с того, кто этим не обладает. Но ты, Лоппани, берешь на себя ответственность за свою племянницу на глазах всех присутствующих.

- Пошли отсюда. Быстрее, - Лоппани едва заметно подтолкнула Вулу куда-то в сторону под каменные взгляды покемонов на поляне. Празднующие, будто застывшие статуи, не мигая, смотрели на ускоряющихся крольчиху и Вулу. Зловещая тишина перемежалась лишь тихим потрескиванием пламени, изредка пускающем столб искр в ночное небо.

Гостеприимная Нора располагалась в корнях старого поваленного дуба-великана, поверженного временем и стихией природы. На первый взгляд, домик крольчихи был маленький и невзрачный, да и особой прочностью или изысканной планировкой он тоже не мог похвастаться. Но внутри этого внешне хлипкого жилища царили редкие теплота и уют, уже многие годы заботливо поддерживаемые хозяйкой в этом месте. Нора, будто оправдывая свое название, была истинной норой: основная часть ее территории простиралась внутрь, вырытая вручную своими обитателями. Но это было не узкое грязное помещение: напротив, оно делилось на несколько комнаток, стены которых были сплошь заставлены всякими полезными быту вещами.

- Мы дома! – с порога громко объявила Лоппани, придерживая старую деревянную дверь для Вулу. Маленькая Овечка робко потопала на входе, стряхивая налипшие комья грязи: в гости нельзя ходить в таком виде, но крольчиха решила, что эту ночь уставшая барашка проведет у нее. Так будет спокойнее и безопаснее, чем скитаться в темноте по Лесу и найти новые приключения на свои пушистые бока. – Проходи, дружочек, будь как дома. Сейчас нальем тебе ромашковый чай, свежий, этого лета, и дадим тебе теплый плед укрыться – ужин еще не готов, но ты ведь подождешь?..

Стоило хозяйке дома войти вслед за Вулу, как ее ту же секунду окружили многочисленные крольчата, каждый из которых сильно отличался по внешности от Лоппани. Мимо ошарашенной от такого приема Вулу прошмыгнули маленькие Плюсл и Минун, на ходу сыпля электрическими искорками; раз или два вокруг барашки пробежал Скорбанни, забавно шевеля усами и принюхиваясь к гостье; кажется, из глубины Норы робко выглянули несколько Баннелби и тут же спрятались, увидев прибывшую незнакомку. Услышав мамино «Поскорее принесите гостье одеяло и приготовьте ей место у камина!», крольчата еще больше засуетились и повели маленькую Овечку к назначенному ей месту. Сверху на шерсть Вулу кто-то поместил толстое шерстяное одеяло, еще пара маленьких лапок постаралась аккуратно убрать прицепившиеся репейники. Сама Лоппани находилась неподалеку и теперь быстро помешивала поварешкой что-то в глиняном горшочке, нервно постукивая ногой.

... Маленькая Вулу долго рассказывала Лоппани обо всем, что с ней произошло: о маленькой трудолюбивой Комби, которая искала свое счастье через счастье близких; о хитром Драддигоне, который чуть было не съел барашку; о том, как прекрасен утренний Лес , какие его наводняли запахи и ароматы. О том, как зеленая трава щекочет ноги и поют птицы, и как прекрасен шум листвы. В какой-то момент Вулу решила попытать судьбу и задать Лоппани вопрос, почему все же покемоны никогда не смогут жить в мире между собой.

- Ох, маленькая Овечка... - Лоппани отошла от рабочего места и осторожно погладила спутанные грязные космы Вулу, стараясь хоть немного очистить их от грязи. – То, что ты рассказала, действительно достойно сожаления. Но покемоны не всегда руководствуются совестью, понимаешь, малыш? Да, чье-то поведение можно оправдать сложным прошлым, кто-то же, несмотря ни на что, способен к сочувствию и милосердию, даже если внешне он выглядит черствым калачом. Но встречаются и такие типы, которые не поддаются никакому... Ай, Бан-бани, я же просила посмотреть за младшими сестрами и не давать им путаться мне под ногами во время готовки!.. Имейте же совесть, у нас гостья!

Кролик-мать состроила страшное лицо и пригрозила расшумевшимся детенышам грязной поварешкой. Как будто это хоть как-то повлияло на их поведение!.. Про себя маленькая Вулу отметила, что, несмотря на бедную обстановку, в Гостеприимной норе царила атмосфера счастья. Воздух был наполнен запахом корицы, а то, как Лоппани совмещала все бытовые хлопоты с воспитанием детей и уделению каждому времени, заслуживало уважения. Вот и сейчас, кажется, Скорбанни с писком повис на ноге у крольчихи, в то время как пара нидоранок успела вляпаться в тесто и вывернуть часть его на пол.

Старший Банири, тихо бурча, поплелся сгонять своих многочисленных сестер и братьев вглубь норы. Последние с громким писком сцепились в комок и исчезли в корневых джунглях, свисающих с потолка. Странно, как такой не самый крупный домишко выдерживал в себе таких энергичных жильцов, но кажется, здесь привыкли не только приспосабливать вещи под самые различные нужды, но и адаптироваться к весьма специфическим условиям. Почерневшие балки, подпирающие потолок, свидетельствовали о том, что место много раз подвергалось затоплению, как, впрочем, и о некоторой бедности владелицы.

- ...Так вот, о чем это я? А, да... – кролик слегка нахмурилась и попробовала варево. – Дружочек, я понимаю, что ты искренне веришь, что можно изменить покемонов. Побудить их стать лучше, изменить внешнюю обстановку... Но реальность куда прозаичней. Некоторые из них не способны на эмпатию в силу условий, где они родились, другие же, ммм, с самого рождения “кривые” и склонны к причинению чистого «зла». Самое обидное, когда твои идеалы ломаются, и ты просто понимаешь, что достучаться до них – невозможно, хотя бы потому, что им чуждо сострадание и милосердие.

- ...Но они верят в Великого А-арсеуса. Разве этого недостаточно, чтобы следовать его пути? Папа всегда говорил о балансе, о том, чтобы жить в гармонии со всеми сущностями, и в то же время всегда стремиться к тому, чтобы стать лучше!.. – маленькая Овечка попыталась приподняться на ногах, но потерпела фиаско.

- Душечка, они верят в своего Создателя, который имеет слишком земные корни. Это как Большой Очаг – они готовы восхвалять идолов и самого Творца, его создания и творения, но в то же время они жестко расправляются с теми, кто не соответствует их нормам и стандартам. Но какая разница Великому Арсеусу, как кто предпочитает выглядеть, чем питается и каким легендарным группам поклоняется?.. Куда важнее, куда заводят тебя твои собственные поступки и что ты представляешь собой изнутри. Не спорю, Большой Очаг дает надежду и веру тем, кто попал в трудную ситуацию, помогает тем, кому больше некуда пойти... А также сдерживает некоторых личностей, кто не смог бы жить по совести.

- Мне уже давно нет места среди них, - крольчиха ткнула лапой в оконный проем, в котором далеко-далеко виднелся Большой Очаг, и поставила дымящуюся деревянную плошку перед Вулу. – Мои соседи давно отвернулись от меня: ты видишь всех моих крольчат? Так вот, ни один из них не является моим собственным ребенком, хоть по внешнему виду мы имеем определенные сходства!.. Два длинных уха, острые зубы, или умение передвигаться прыжками. Но все они – мои дети, и мы – большая дружная семья, которая обладает всем, чем только необходимо. У нас есть кров, пища, мы счастливы все вместе. Единственное, чего у нас нет...

Лоппани скептически пожала плечами:

- … Это Хозяина в доме. И почему-то очень много кого из соседей возмущает этот факт!.. – крольчиха с раздражением начала тереть пушистым запястьем мокрую утварь и складировать ее в проемы в стене. – Такова наша натура в целом, дорогая, частенько осуждать других, не имея достоверных данных. И скорее всего, еще имея и рыльце в пушку. Ты еще маленькая, тебя это не должно пока задевать... Но сначала ты сильно злишься на окружающих, пытаешься им что-то доказать, а затем – затем ты просто успокаиваешься и начинаешь это воспринимать философски. Но до этого момента велик шанс того, что ты вообще разочаруешься во всем и перестанешь бороться, смиришься со своим окружением и ничего не захочешь менять в дальнейшем.

- Так почему они вас отверга-ают? – Вулу подползла поближе к огню, стараясь не подпалить повисшую черную шерсть. – У вас очень дружная больша-ая семья, но разве стоит ставить крест на покемоне, если ему не суждено было найти суже-еного? Вы – единственная, кто обратил на меня внимание и пустил в тепло... в отличие от тех, кто решил, что я недостойна рядом с ними находиться.

- Лапочка, некоторые покемоны могут формировать межвидовые пары и даже обзаводиться потомством. Почти все соседи из округи уверены, что все мои ребятки – кровные и это моя проблема, что «никто из их отцов не смог ужиться с ней в качестве жены и сбежал». Естественно, это дает почву для осуждения и порицания злыми языками, хотя ни я, ни кто-либо из моих крольчат не давал повода нашей семье для потери нравственного облика, - под строгим взглядом мамы-крольчихи младшая Банири виновато достала лапы из теста. – У нас, Лоппани, не существует чужих детей – каждая крольчиха накормит и обогреет всех одинаково, что своих детенышей, что соседских, что лишившихся дома и вынужденных скитаться по миру в поисках лучшей доли. Они все равны, моя дорогая.

Лоппани с резко опустевшим взглядом машинально продолжила тереть деревянную посудину лапой, не замечая, что та уже была полностью сухая. Перед ее глазами пролетали воспоминания о том, как именно разрасталась ее семья, и вряд ли бы можно было назвать эти события счастливыми... Парочка нидоранок были вытащены крольчихой сквозь стены бушующего огня, когда западная часть Леса подверглась одному из самых масштабных пожаров за последние несколько лет, - родители девочек выбраться из сомкнувшейся ловушки не смогли. Малютку Скорбанни насилу удалось отбить у стаи голодных майтьен, и неизвестно, сколько километров тому пришлось преодолеть в этой дикой погоне. Прошлое близняшек Плюсла и Минуна было покрыто мраком, кроме того факта, что они оба были вынуждены выживать воровством, постоянно рискуя жизнью. У остальных воспитанников судьбы были не лучше. Единственным родственником Лоппани был старший Банири, племянник, но и тот был отдан той на воспитание не по своей воле, ибо родная мать крольчонка стала неугодной Лесу из-за своих взглядов о справедливости и равенстве, и была вынуждена спасаться бегством. Прямо как маленькая Вулу.

- ...Маленькая Овечка, никогда не верь тем покемонам, которые кричат о чем-либо, особенно, что касается морали и нравственности, громче всех! Существа, чьи помыслы чисты и несут что-то полезное во благо общества и своих близких, никогда открыто не навязывают свою единственно-верную точку зрения. Это истинно социальный аспект, и он касается не только Большого Очага. Нуждающиеся всегда просят тихо, утопающие всегда тонут беззвучно. И у Большого Очага собираются те, чье сердце открыто милосердию, но самые громкие, самые “праведные” всегда заглушат их голоса в толпе. Они готовы поклоняться Великому Арсеусу и день, и ночь, но при этом их поступки сильно расходятся со словами, и за свои убеждения они сожрут тебя живьем. Ложись теперь спать, милая, утро вечера мудренее.

Прохладный бриз пытался играть с когда-то белоснежной шерстью маленькой Овечки, но тщетно. Запутанные грязные черные пряди больше не были похожи на пушистые облака, всячески волочась под ногами и мешая передвижению. Маленькая Овечка буквально несколько минут назад пробудилась в Гостеприимной норе, укрытая пушистым, словно сделанным из шерсти Флаафи, покрывалом, осторожно поднялась на тонкие ноги и проворно выскользнула из дверного проема, стараясь не разбудить хозяев. Часы тикали и времени у барашки осталось буквально пара часов, пока солнце не растопит последние росинки. Да и силы были уже на исходе, надо было торопиться. Но прежде, чем барашка навсегда покинула бы Гостеприимную Нору, Вулу, немного замешкавшись, достала остаток эха звезд из своей шерсти и положила его на шаткий обеденный стол, где Лоппани обязательно бы его увидела. Природа этого дара была известна лишь одному Великому Арсеусу: быть может, это осколок души, который обрел некую форму, но не потерял свои свойства?.. В любом случае, маленькая Овечка хотела оставить его на память хозяйке: пусть, сидя одинокими осенними вечерами, когда все живое погружается в спячку и кажется, что впереди не существует ничего хорошего, та будет согреваться не только теплом своей семьи, но и частичкой сущности Звездной Овечки, отгоняющей все страхи и тревоги.

...Маленькая Овечка, будто ведомая чьим-то голосом, насилу шла вперед и вперед: узкая тропка иногда заводила в буреломы, преграждающие путь, а иной раз и в заросли крапивы. Пару раз барашка чуть не запнулась о повисшую шерсть, поцарапалась о кусты лесной ежевики и чудом не скатилась в овраг, наполненный дождевой водой. Наконец, уставшая Вулу вышла к обрыву, на котором отчужденно стоял старый дуб. Корни растения торчали из утеса, хитросплетались и создавали загадочные узоры. А в кроне дерева пел ветер, уууу... Маленькая Вулу вспомнила что-то про лесные качели, о которых ей рассказывали сестры, про Царин, погибших из-за несчастной любви, и про Зеленую неделю, когда те с диким гаком и гиком бегут по лесам, и горе тем, кого они заберут с собой!.. Ах, но как они по слухам заливисто смеются и поют, и играют с теми, кто решит присоединиться к ним!

- Т-ты чего?.. – услышав резкий треск кустов, Вулу отпрянула назад, но увидев Скорбанни, немного успокоилась. – Мама будет переживать, зачем ты ушла от нас так рано?

Маленькая Овечка встретилась глазами с крольчонком, но не нашла в себе сил, чтобы сказать тому свою настоящую цель. Грусть разливалась в ее глазах океаном, а язык резко стал неподъемным, отказываясь пояснять страшную правду. Еще чуть-чуть – и Вулу станет облачком, если не сумеет вернуться домой. А может быть – маленькой черной тучкой, которая поплывет над большой землей, проливая горькие слезы над собственным бессилием. И никто больше никогда не вспомнит маленькую Овечку: ни трудолюбивая Пчелка, ни добродушная Лоппани. Ни старый Драддигон, ни огромный Урсаринг – абсолютно никто. Их воспоминания о маленькой гостье исчезнут, как утренняя роса под полуденным солнцем. Ибо сам Великий Арсеус постарается, чтобы пришествие Звездной Вулу осталось тайной для обитателей Леса.

«О, наивная Овечка, солнце уже всходит. Думаю, уже самое время вернуться к папе под крыло. Ты достаточно увидела, маленький воин, бросивший вызов “злобным, темным тварям”, или же мне дать тебе еще чуть-чуть времени?»

«Забери меня. Пожалуйста. Хватит этого, довольно...»

«...Прыгай».

- Маленькая Овечка, что... Постой, куда ты?.. Мааа-маааа!... – На глазах Скорбанни Вулу с пустым взглядом шагом пятилась к краю обрыва, стараясь не думать ни о чем: ни о том, как быстро проходит наша жизнь в бесконечных трудах и хлопотах, ни о существах, попавших в собственную ловушку эгоцентризма и жадности, ни о том, как порой бывает несправедлива и двулична судьба... Позади раздался стук камешков, покатившихся с обрыва. Овечка не нашла опоры под задним копытом, повисшем в воздухе, но все равно продолжила пятиться назад: все будет хорошо, ее знакомый не должен нарушить слово. Просто не может. А если нарушит, если не заберет обратно домой?.. Что, если Вулу навсегда потеряет свою физическую оболочку?

... Какая разница, она все равно не проживет до следующего часа. Вулу закрыла глаза и под вопль крольчонка сделала последний шаг назад.

Белоснежные облака щекотали нос маленькой Овечки, как пузырьки от газированной воды. Он не обманул, он пришел вовремя!.. Папин верный слуга в последнюю секунду подхватил Вулу на спину и взмыл ввысь, под удивленный вскрик крольчонка, ставшего свидетелем возвращения домой Вулу. Маленькая Овечка помахала тому копытцем и вцепилась покрепче в шкуру Драгапульта, опасаясь того, что случайный воздушный поток просто скинет ее вниз. Конечно, дракон летел быстро и мягко, стараясь уберечь свой ценный груз от больших потрясений, и теперь что-то мурлыкал себе под нос.

-… И все-таа-аки я не смогла сраа-азиться с тем злом, о котором говорил папа. Оно слишком сильно пустило корни в ду-уши земных жителей, даже тех, кто отдал бы свою жизнь ради дру-угих... Я этого не понима-ааю, разве добро не может существовать в чистом виде, без скверны? – первая заговорила Вулу.

- Маленькая наивная Овечка, концепция нашего мира куда сложнее, чем белое и ч-ч-черное, добро и зло, и все в этом духе. Но ты не поняла самое главное, ради чего тебя сюда и отправил Великий Арсеус. Какая, кгм, жа-аалость, - Дракон заклокотал, и его темная шкура пошла призрачной рябью.

- Твоя помощь вступила в протии-воречие с законами, созданными для моего существования: посмотри, что скверна сделала с моими белоснежными кудряшками, как... Как она портит всех живущих, даже тех, кто мог бы иметь к ней иммунитет!.. – Маленькая Вулу грозно топнула копытцем и нахмурила лобик. – А еще ты просто обыкновенный трикстер, что потеша-аается над покемонами и пользуется па-апиными силами не во благо.

Драгапульт чуть не согнулся в воздухе от накатившего смеха, и лишь понимание, что Вулу вряд ли удержится на нем, сдерживало его. О да, этот комочек меха, никогда ранее жизни не нюхавший, был определенно забавен!.. Настолько забавен, что призрачный дракон был готов отложить свои важные загробные дела и потратить целый день на то, чтобы сопроводить его в маленьком путешествии на Землю и даже подстраховать, если на то появятся причины.

-Пфффш, «обычный трикстер», говоришь? Ну-ну, не ожидал, что услышу от тебя такие дерзкие слова!.. – Вулу даже не успела бэкнуть, не то, что понять, как она оказалась на брюхе внезапно перевернувшегося в воздухе Драгапульта. Тот сложил передние лапы за голову, насколько хватило их длины, и окинул “пленницу” самодовольным взглядом. – Оооо, маленькая Овечка!.. А вот мы и подошли к тому, что ты называешь «природой трикстера», хотя на самом деле, это далеко не так. Разве ты не слышала о том, что «когда ты смеешься, ты подобен богу»? Смех, милочка, это величайший дар, которым обладают исключительно разумные существа!.. Смейся, чтобы защитить и подбодрить друзей, смейся, чтобы вывести из себя врагов. Ты живешь, пока смеешься, и смеешься, чтобы жить.

- Сложно смеяться, когда хочется плакать. Сложно быть милосердным, когда тебя рвут на части и не ценят ни на грош.

- Смейся, смейся, пока плакать не заставят, - Драгапульт резко дернулся в сторону и сделал вид, что пытается съесть проплывающее мимо облако. Если бы то было живым, то оно обязательно покрутило бы пальцем около виска и высказало бы свое фи...- Хотя нет, оно просто бы не успело среагировать: призрак схватил его лапами и принялся с остервенением мять, пока оно не приняло фигуру, подозрительно напоминающую кого-то копытного с насупленными бровями. – Сматри-ии, какая забавная облачная штука!.. Но еще лучше бы это была кружка с кофеём, мне он просто жизненно необходим прямо сейчас. Мммм, особенно сейчас: какой адекватный покемон хоть что-то понимает в мироздании, пока не зальется кружечкой этих шоколадно-бобовых перемолотых штук? А ты любишь кофи?..

Вулу фыркнула, надула щеки и развернулась спиной, насколько ей позволяла ситуация. Драгапульт резко посерьезнел, вновь перевернулся в исходное состояние, сузил зрачки и выпустил облако из лап.

- Маленькая Овечка, ты не существо из земного мира, и это определило твое бытие с самого начала. Покемоны, рожденные в нынешней реальности, в равных пропорциях состоят из света и тьмы, а также многих, и многих других элементов. Арсеус – не единственный их создатель и творец, над совершенством многих видов работали лучшие мастера всех типов и происхождений, вкладывая частичку себя в свои творения. То, что ты называешь “скверной” – это лишь одна из граней их форм.

- ...С другой стороны, ты – чистое создание Арсеуса, ограниченное во многих аспектах жизни, и нахождение на Земле для тебя невозможно без трагических последствий. И любое проявление “скверны” рано или поздно просто бы уничтожила тебя. А вообще знаешь, - Драгапульт слегка повернул голову к маленькой Овечке и лукаво сощурил глаза, - у земных сущностей есть такая поговорка: “Легко быть святым, сидя на горе Тайшань. Гораздо сложнее оставаться святым, сидя на базаре”.

Несколько очень долгих минут Драгапульт и Вулу летели молча, каждый погруженный в свои мысли, и лишь ветер гудел им в спину, будто желая доброй дороги. На их пути не возникало ни одного покемона, лишь ярко-огненное солнце лениво вставало из-за линии горизонта.

- После того, как ты увидела несовершенство этого мира, - резко нарушил гробовое молчание дракон, - тебе будет тяжело влиться в собственную семью. Маленькие овечки чисты и легки, будто недавно созданные кучерявые облака, и ты уже не сможешь также быстро путешествовать с ними по Саду, не сможешь играть в догонялки. Между вами возникнет отчуждение, которое со временем может завершиться для тебя изоляцией.

Вулу грустно вздохнула, краем глаза рассматривая свою растрепанную косичку, потерявшую первичный цвет и мягкость. Папа всегда примет и поддержит свою маленькую любимицу, но жизнь за пределами Земли уже точно не станет прежней. Да и какая жизнь была в том Саду, в котором маленькие Овечки беспечно существовали? Они не знали ни горечи, ни сожаления – а их жизнь была проста и радостна, наполненная бесконечными играми и весельем.

- ... Но я точно знаю, что можно было бы предложить Великому Арсеусу для разрешения этой ситуации, - загадочно потер лапки Драгапульт. – Ты не расстроишься.

Раздался тихий треск, и по маленькому яйцу, заботливо лежавшем в гнезде, обрамленном шерстью пушистых земных барашков, пошла длинная трещина. Сперва в скорлупе появилось окошко, в котором появился чей-то большой и любопытный глаз. Обладатель ока, однако, даже и не думал незамедлительно появляться на свет Арсеусов, но, не выдержав шевелений внутри себя, яйцо хрустнуло и распалось на две части. В одной из них оказалась маленькая Земная овечка с черной, как смоль, шерстью, удивленно рассматривающая внезапно открывшийся ее взору мир и нелепо хлопающая ушами, до которых впервые долетели песни покемонов-птиц.

Маленькая Овечка встала на ноги и попыталась что-то сказать, но из ее горла донеслось лишь пронзительное “бяя-яяя!”, на которое тут же отозвались земные родственники низким “баааа-ааа!” и поспешили к новому члену стаи. Ничего, маленькая Овечка буквально через несколько недель полностью забудет о своем происхождении и вольется в коллектив. А где-то далеко-далеко Великий Арсеус лишь улыбнулся своим мыслям и приподнял голову: маленькая Овечка была в надежных лап -.. копытах.