Громкие хлопки раздавались где-то прямо над чуткими ушами покемона, а перед глазами плясали огромные световые пятна. Смотря на знакомые человеческие ноги, маленькое тело покемона почему-то пронзал холод. Быть может это было от холодного дождя снаружи. А быть может и от обиды на человека.

Прямо перед носом покемона раздался новый хлопок и что-то раскололось надвое, а через секунду уже самого покемона пнули. Но было больно не сколько физически, сколько морально. Почему всë сложилось именно так? Не этот ли человек держал его ещë в яйце? Не этот ли тренер был его другом и наставником? Где-то в ушах звенел знакомый голос, что отдавал свою последнюю команду.

«Убирайся»

Шатко держась на четырех лапах, покемон пëс разворачивается и бежит куда-то прочь. Над головой дитя природы проносится молния, что пытается заглушить человеческий голос. Но его ничем не заглушить в сердце покемона, который плачет. Проливая слëзы вместе с дождëм, крохотные лапы путаются и падают вниз. Ударяясь в грязь, некогда красивая персиковая шерсть покрывается слоями грязи, а молочный цвет грудки и хохолка теряет свой блеск. Но словно заботливая мать, дождь продолжает лить на голову маленького Гроулайта, смывая это вниз. Но к сожалению и это не сможет смыть боль от рук человека. Неуверенно поднимаясь, покемон смотрит назад. Из окна небольшого кирпичного домика горит теплый мягкий свет. Мягкий и столь до боли родной.

Точнее, был мягким и родным. Почему-то теперь в груди пылает яркое пламя, что обжигало маленькую грудку юного пса. Словно пожар, всë желало вырваться наружу. И всë желало разрушить, подобно сломанному покеболлу к порога человеческого дома. Вильнув огромным хвостом, покемон замотал головой из стороны в сторону, громко и протяжно завыв. Раньше, покемон всегда выл, когда потерялся или звал хозяина. И всегда, всегда человек приходил. Огромные капли дождя с силой ударялись об морду Гроулайта, не редко попадая прямо в горло. Задыхаясь от воды, огненный пëс продолжил выть. Долго. И протяжно.

Его бросили. Его предали. Его оставили одного

Он не придет. Больше не придет.

Но как не переставал выть пëс, так и не прекращался дождь. Словно прося перестать, дождь лишь усилился, заглушая вой боли. Нет, это был уже далеко не дождь. Это был настоящий ливень. Под лапами Гроулайта, земля начала размываться, вновь пачкая лапы пса. Чувствуя, как конечности увязают вниз, покемон вновь ринулся прочь. Ничего уже не изменить и не исправить. А вой никогда не будет услышан, так зачем?

Вновь падая, Гроулайт разрыдался ещë сильнее. Раньше, когда шëл дождь, он всегда сидел в тепле подле камина. Где-то мирно качалась кресло-качалка, а на ней лежал его приятель Пуррлойн. Но теперь перед его лапами лишь мокрая и холодная расплывчатая картина. А рядом совершенно никого. Как же теперь будет Пуррлойн без него? Или неужели — его ждëт та же участь? Сжимая белые и крепкие клыки, Гроулайт вновь закричал.

В небе сверкнула новая молния. А голубые глаза покемона широко раскрылись. Впереди раскинул свои руки огромные пышный лес. Хоть ливень и был силëн, но в этом месте его будто почти и не было. Словно ощущая некий призыв, маленький покемон ринулся внутрь, сквозь по грязи на своëм пушистом животе. И хоть никогда и не было рядом, но Гроулайт ощущал чьë-то присутствие. Устыдившись и сам не зная чего, покемон утëр свои слëзы лапами, стараясь не испачкать морду в грязи. Шерсть давным давно промокла насквозь и тащилась за покемоном старой шваброй, собирая весь мусор как сеть. А в клыках давно слабость танцевала чечетку. В глазах пронеслись пляшущие Деденне, прежде чем медленно закрыться. Лапы перестали держать тело на месте и всë куда-то полетело стремительно вниз.

Всë куда-то запестрило, всë поднялось вверх, что-то упиралось то в бок, то в лапы. Чувствуя удар об голову, глаза на пару мгновений раскрылись, а тело полетело и дальше кубарем. Старые листья приятно шумели, застревая в шерсти маленького покемона. Не понимая, что происходит, Гроулайт лишь продолжал падать в чужую нору. Наконец, рыжее тело ударилось об чью-то лапу, тут же обмякая и начав мелко дрожать от боли. В глазах Гроулайта плясали листья, не видя чужой раздражëнной морды прямо перед собой.

Недовольно, косматый покемон стал стряхивать с себя листья и грязь, принесëнные чужим ребенком. Огромные золотые глаза медленно изучали небольшого щенка, пока уши прислушивались к шагам снаружи. Но лишь услышав гром, покемон сконцентрировался на госте. Почему-то, огромный покемон мешкал схватить Гроулайта за шкирку и свернуть одним рывком шею. Почему-то робел просто выкинуть из норы и продолжить спать дальше. Смотря на это маленькое грязное меховое подобие покемона, этот великан просто молчал.

Лишь усадив Гроулайта на землю подле себя, здоровяк отвернулся от покемона и положил на лапы пышную голову с гривой. Прижимая к себе желтый хвост, он игнорировал огненного щенка. Но к сожалению — его щенок нет. Гроулайт сначала просто шатко стоял на лапах, смотря в огромную полосатую спину. Но затем неожиданно нырнул в хвост покемона, устроившись в нëм как в лежанке.

Возмущëнный таким поведением, большой покемон резко встал на свои четыре лапы, грозно смотря на грязного щенка перед собой:

— Это что это ты тут устроил. Если я тебя не убил, это ещë не повод для того, чтобы спать на мне!

—. . .

— Ну и чтоже ты молчишь, хм? Язык проглотил?

— П-пожалуйста. . .мне холодно. . .с-согрейте меня. Я уйду, но п-пожалуйста.

— Холодно ему, нхе. Ты — огненный покемон. Тебе не может быть холодно, глупый ты ребëнок!

Великан с ехидной и злой улыбкой наклонил голову вниз, смотря прямо в душу маленького Гроулайта. Но вместо испуга, он увидел в голубых глазах боль и детские слëзы:

— Тогда почему я дрожу? Я хочу домой!

— Ты разве не уже дома, малыш? Лес это дом для-

— НЕТ! Это не мой дом! Мой дом большой, теплый и там есть огонь! Там есть человек!

— Так значит ты-

— НЕТ! Я не тренерский. Больше не тренерский. Я хочу домой!

Дрожа, маленький покемон начал выть и проливать слëзы, тут же ими и давясь. Слëзы крупными каплями падали вниз, лишь изредка задерживаясь на пушистой грудке. Смотря на это, ехидность смылась с морды покемона перед щенком. Смотря на этого маленького ребенка, покемон вспоминал…

Самого себя

Арканайн. Вот кем являлся огромный великан. Гордые и огромные псы, что все когда-то были маленькими Гроулайтами. Словно ощущая что-то одновременно и странное и в тоже время родное, огненный покемон осторожно наклонился к щенку, начав его вылизывать против шерсти. Слëзы на языке ощущались чем-то иным, чем просто соль. Очищая маленького покемона, Арканайн окутал Гроулайта своим огромным хвостом, а большой увесистой лапой прижал к своему животу:

— Ну что же ты говоришь за глупости. Лес — это и есть дом.

— Но мой дом. . .он

— Стал бы твой старший брат врать?

В голубых глазах ребенка сверкнула искренняя искорка удивления и смятения, пока в золотых отражалось какое-умиротворение и спокойствие:

— Ты врëшь!

— А вот и нет. Смотри.

Осторожно, большой Арканайн приставил свою лапу к маленькой лапке Гроулайта. А затем развернул свою лапу сбоку от чужой:

— Видишь? Наши лапы одинаковые. Моя просто побольше. В конце-концов, я твоя эволюция.

—. . .

Между покемонами повисла неловкая тишина. Вздохнув, Арканайн лëг на землю, но так и не отпустил маленького покемона от себя. Накрывая Гроулайта хвостом-одеялом, здоровяк тихо произнëс:

— Можешь не верить мне. Это твоë право. Но даже так, я не отпущу тебя туда, обратно в ливень. Так позволь мне всë же согреть тебя.

Закрывая золотой глаз, Арканайн украдкой смотрел на выражение мордочки Гроулайта. Несколько секунд маленький щенок словно колебался. Но всë же скрылся под хвостом большого пса. Что-то хмыкая себе под нос, Арканайн прикрыл свой глаз.