Спарки Хартбрейк, такое было имя у этого упитанного мужчины. Он занимался тем, что... впрочем, обо всем по порядку. В том конкурсе я, конечно, не победила. Нет, не потому, что после стихии я была хуже и безобразнее всех. Все девушки были в одинаковых платьях из одной раздевалки, ключ от которой и дал мне Спарки, когда сказал, что ставит на меня.
Просто там была очень интересная система: у каждой девушки был спонсор, который ставил на нее. Я, например, была девушкой, на которую поставил Спарки. Кто-то ставил на свою девушку больше, кто-то меньше, но никто не знал, сколько на кого поставлено, пока не объявили результаты. Ох уж это жюри, все они знают. Побеждала-то всегда та, на которую ставили больше. Но это я поняла, спонсоры это все знали, а зрители лишь частенько освистывали ту уродину, которую называли победительницей. Я все прекрасно видела, что настоящая мисс всегда занимала второе или третье место. У меня тоже часто были вторые места. И тогда в "Вапореоне", и позже в других городах Канто, по которым нас возил Спарки.
Спарки всегда меня называл победительницей. У него было три девушки, на которых он ставил, и все занимали всегда почетные места, но не первое. Сколько он за нас платил жюри - не знаю, но у него хватало денег, чтобы снимать для каждой из нас каждую ночь обалденный одноместный номер в гостинице. Сам же Спарки уходил к жене и сыну, а утром продолжал свое участие в шоу бизнесе, покупал своим победительницам платья, а однажды он всем нам купил по квартире в центре Лавандера на Новый год. Но он никогда не заигрывал с нами, даже ручки не целовал, он относился к нам, как к его сотрудницам, которые зарабатывают ему деньги.
Мне тогда было чуть больше четырнадцати, но Спарки считал меня совершеннолетней и сделал мне тогда паспорт, как у всех кантийцев: синенький с большим покеболом на корочке. Я ему сказала, что мой паспорт унесло стихией, и он сделал новенький. Не знал он, что его совершеннолетняя по утрам до обеда убегает в школу, где называет его своим отцом и прилежно учится в девятом выпускном классе, чтобы этого отца не вызвали в школу.
Иногда, правда, приходилось прогуливать из-за конкурсов в других городах. Тогда на меня кричали учителя, директор вызывал на ковер и просил привести отца, но... у меня нервы стальные, я выслушивала их брань, принимала все к сведению, обещала больше не прогуливать, а через месяц опять уезжала на недельку в какой-нибудь Паллет, ну, в лучшем случае, в Фуксию.
Так что, образование я получила, мягко выражаясь, никакое, только аттестат с формально поставленными трояками - пропуск в заветных покетехнический колледж. Поставили бы мне оценки и хуже, но школа боролась за хорошую успеваемость и мне прикрыли все долги перед выпускным.
Все. Настало время поступать в покетех. Надо ехать в Фуксию. Я дала слово тем, кто сейчас живет у Повелитля Воды. Я должна его сдержать, а то гнев Повелителя может быть сильным. Я собралась и все сказала Спарки:
- Мистер Брейкхарт! Мне скоро будет девятнадцать и мне как модели останется год до того, как меня спишут в качестве ненужного хлама. Я не могу сидеть сложа руки, совсем не могу! Позвольте мне уехать в Фуксию, в покетехнический колледж, чтобы я там получила хоть какую-то профессию?
Я волновалась и говорила много, как бы не разболтать того, чего не надо...
- А что же ты делала четыре года после школы? - удивился Спарки.
- В медицинский поступала... - не очень уверенно наврала я.
- Что же, моему контракту с тобой осталось существовать чуть больше года, а тебе, победительница, надо дить дальше, надо чему-то действительно научиться... Я тебя поддерживаю и буду к тебе приезжать...
Так мы с ним расстались. Я продала свою квартиру и уехала в Фуксию, где меня поселили в общежитие, а вырученные с квартиры деньги я положила на счет в ФуксияИнвестБанк на черный день. Я и представить не могла, насколько я стала свободной... от Спарки. Нет больше этого вечного контроля и вопроса: "Ты где была утром?" Теперь я могла свободно поменять паспорт и вновь стать четырнадцатилетней малышкой.
Фуксия передо мной предстала совсем другим городом. Нет, это был не серый город, который я видела из больничного окна в детстве, не тот город, из которого меня увез отец, это был яркий солнечный курорт с высокими гостиницами, красивыми клубами и кинотеатрами, а колледж и его общежитие были раем в центре мегаполиса. Меня поселили в комнате на третьем этаже с видом на город. Вдали можно было найти и море. Но я завидовала тем, кто жил на тридцатом, там был замечательный вид во все четыре стороны!
В тот день я возвращалась в общежитие с новым паспортом, где мне поставили год рождения 1981, а не 1977, как это сделал мне Спарки. Я наконец-то была собой, и мне никого не надо было обманывать. Все-таки, быть честным человеком как-то легко и приятно. Я шла учиться для того, чтобы, в конце концов, попасть в Вертанский медицинский, где меня научат спасать жизни людям. Тогда мне было почти пятнадцать, и тогда я не подозревала, что мне не суждено будет кончить медицинский, но... Вертания станет мне домом, да и медицинский... не останется просто мечтой юности.
Я шла как свободный и честный человек. У порога общежития сидел худенький паренек и курил одну сигарету за другой. Тут у меня закружилась голова... Джонни?! Пронеслось у меня в голове. Я, сама того не желая, подошла к нему. Он поднял на меня свой взгляд. Из-под коричневой кепки во все стороны торчали небрежно обстриженные синие волосы, а из глаз текли слезы...
- Прости, обозналась... - тихо сказала я.
Он смотрел на меня как-то в гипнозе. Слезы высохли, оставив на щеках после себя чистые полосы. Будто бы парень не умылся с дороги, и щеки его были в пыли. Нет, нельзя на меня так смотреть, я твоя смерть! Понял? Я смерть любого, кто полюбит меня! Нет, я не ведьма, я просто проклята!
- Ненавижу курильщиков! - вырвалось из меня и я бросилась бежать, не оглядываясь.
Что я впустила в свое сердце? Зачем? Почему я дала себе стать слабой на мгновенье? Неужто Джонни на минуту вселился в того парнишку у общаги? Как Джонни мог вселиться в курильщика? Он же знает, что я ненавижу табачный дым!
Я бросилась на кровать, обхватила подушку руками и заплакала. Я же поклялась никого не любить! Я же проклята, и тот, кто полюбит меня, тоже!
Глава 8 Конец или начало?
"Я люблю тебя всем сердцем. Дж. К." Это он. Тот мальчик со скамейки у общаги. Нет, Джей. К., не надо, ты подписываешь себе приговор, я проклята, я не хочу, чтобы ты погиб из-за меня. Прости, я слишком сильно влюбилась в тебя, чтобы позволить тебе быть рядом, я разобью твое сердце, но так будет лучше, поверь мне.
Может, огонь и угас в его глазах, когда я нагло наврала ему, что у меня есть жених. Это я Спарки дала такое предназначение. Но... Джеймс (так звали мальчика) все время искоса смотрел на меня взглядом верного друга, смотрел, когда я прихожу домой, и следил за тем, чтобы никто в мое отсутствие не влез в мою комнату. Он даже однажды выследил Спарки и наговорил ему кучу угроз и, если бы Спарки всерьез не пригрозил, это могло бы закончиться весьма плачевно для маленького хрупкого мальчика. Джеймс, я не стою этого. Ты обо мне ничего не знаешь. А глаза мои... это просто маска.
В тот вечер мы ужинали со Спарки в Лавандере. Я уехала на неделю из Фуксии, чтобы выступить в очередном конкурсе. У меня как раз в те дни был день рождения, и Спарки решил задержать меня на денек, чтобы отпраздновать его с моими давнишними знакомыми, девушками, с которыми я выступала на одном подиуме.
- Но у меня уже куплен билет на поезд... - растерявшись, промямлила я.
- Ничего страшного! - уверенно ободрил меня Спарки, - Давай билет и паспорт - поменяю.
Я уверенно достала из сумки билет и паспорт и протянула их Спарки.
"Что я наделала?!?!?!" - пронеслось у меня в голове. Но было уже поздно: оба предмета уже лежали под кодовым замком в кейсе у Спарки. Что же делать? Он увидит мою дату рождения и все поймет! Что же, правда всегда становится явной, чему быть - того не миновать! Но пусть это случится попозже. Я натянула на свое лицо поддельную улыбку, и так провела весь вечер своего дня рождения. И только когда я пришла в отель, я дала волю своим слезам и своему психозу.
Наутро свершилось то, что и должно было случиться. Разгневанный Спарки влетел ко мне в комнату:
- Да ты не победительница, ты обманщица!
Я молча посмотрела на него исподлобья.
- Молчишь, значит? Обманцица! Гнусная лгунья! Вот твой билет, убирайся в Фуксию, малолетка! И побыстрее!
Он бросил мне под ноги билет и паспорт. Я послушно подняла обе бумаги.
- С тебя 120 КД, шлюшка! - нервно произнес Спарки.
- Я не шлюшка, я не продаюсь!
- Ах, забыл, что ты малолетка! Прости, Джесси! - сказал он пренебрежительно. - Но все равно, с тебя 120 КД.
- Но у меня нет столько! - в слезах сказала я.
- Нет?! - удивился он, - А счет в ФуксияИнвестБанке у кого? Кто шикарную квартиру продал? У тебя есть деньги, но у тебя есть еще и жадность! С тебя 120 КД!!! И если завтра этих денег не будет на моем счете, ты пожалеешь об этом!
И Спарки вышел, хлопнув дверью. Я в слезах стояла посреди комнаты. У меня не было ни сил, ни желания закрыть настежь открытую дверь. Обессиленная, я взяла свою маленькую сумку и вышла из номера, так и не тронув дверь.
В трансе я добралась до вокзала и села в поезд. Я пришла в себя только в банке, когда стояла перед стеклом, за которым сидела операторша.
- Переведите все мои деньги на счет Джеймса Кодзиро! - решительно сказала за минуту до этого я.
Джеймс Кодзиро - имя того парня, который молча любил меня всем сердцем. Это имя Спарки не знал, и знать не мог. Оператор что-то долго набирала на компьютере, а потом сказал мне:
- Простите, госпожа Мусаси, но... у вас нет денег на счете. Все они со вчерашнего дня переводятся в ЛавандерИндБанк некоему Спарки Брейкхарту.
Это выбило меня из комы, в которой я находилась с того времени, как Спарки покинул меня в гостинице. Зачем он сделал это? Зачем он забрал деньги? Зачем??? Чтобы показать свою власть надо мной? Чтобы унизить меня? Чтобы заставить искать другие пути перевести ему 120 КД? Нет, я не скажу Джеймсу, у него на счете, наверное, есть около сотенки! Он заплатит и будет голодать месяц до следующей стипендии. Нет, Джеймс не должен знать моих проблем.
- Что же, простите за беспокойство, - сказала я операторше и ушла.
Только я зашла за поворот, я очутилась в объятьях Спарки. О! Это были объятья Урсаринга, да и сам Спарки, если я еще не говорила, был размерами с этого страшного покемона из семейства мелдвежьих (для тех, кто не знает, медведь - животное из непокемонского мира, от него пошли наши Теддиурсы и Урсаринги).
- Что, Мусаси, разорилась? - с издевкой спросил он. - Я могу тебе дать возможность заработать 120 КД!
Он говорил это таким страшным голосом, что я испугалась.
- Как это? - шепотом спросила я.
- Проведи со мной ночь, Мусаси!
- Ни за что! Слышал? Ни за что! - резко крикнула я на всю улицу и бросилась бежать.
Благо, общежитие было недалеко, и я успела убежать от разъяренного "Урсаринга". Я бежала, наверное, быстрее чемпиона по бегу на короткие дистанции. И, наверное, не остановилась бы, если бы не врезалась во что-то. Я сидела на полу посреди коридора, напротив меня - Джеймс. Какая счастливая случайность. Теперь меня Спарки точно не тронет.
Глава 9 Приговор
В тот день в колледже был какой-то дурацкий праздник и нас облили водой из ведра. Джеймс признался мне, что у него больше нет одежды, и мне пришлось одолжить ему футболку и плащ. Ну не было у меня мужских джинсов. Он меня все время спрашивал, что со мной. Что? Зачем ему знать? Он пойдет и убьет Спарки. Нет, он не убьет Спарки, он попытается убить Спарки, а Спарки убьет его! Ему это надо? Я должна его защитить от Спарки. Просто обязана. Что же сказать Джеймсу? Скажу, что Спарки переночевал со мной, а потом я неделю делала аборт. Зачем Джеймсу такая развратная девица. Отстанет сразу же! Точно, отстанет!
И я начала играть свою роль. И говорила много, но не договаривала, казалось самого главного. Джеймс смотрел мне в лицо, я прятала от него свой взгляд, и в это время у меня на лице появлялись слезы. Я не могу обманывать. Но я должна!
Джеймс стеснялся своего дурацкого вида и сел со мной за одну парту, мол, защищу я его от насмешек. Это маленький наивный ребенок. А я... рисую из себя бывалую девицу, которая не раз... со своим Спарки... А ребенок не отвязывается. Неужели он действительно влюбился в меня? Он, этот не очень высокий худенький и слабенький мальчик, вечно странным образом причесанный и подстриженный какими-то косыми ножницами клочьями. Джеймс, словно доверчивый Гроули, смотрел на меня своими большими зелеными глазами из-под длинной рваной синей челки, как бы говоря: "С тобой мне ничего не страшно!"
Мы вышли вместе из колледжа. Он достал сигарету и закурил.
- Я же говорила, что не люблю, когда курят... - тихо сказала я.
- А! Дурацкая привычка! - небрежно бросил он и выкинул сигарету, - Совсем забыл! Больше не буду! Честно!
- Посмотрим-посмотрим! - лукаво сказала я и посмотрела куда-то в сторону как бы невзначай.
И тут я за деревом снова увидела Спарки. Мурашки пробежали у меня по спине.
- Я заберу у тебя свою одежду. - Предложил Джеймс.
- Нет... - растерянно сказала я, - Давай вечером,... в десять... у меня есть одно дело.
И, не попрощавшись, я бросилась бежать. Джеймса-то в моем плаще он вряд ли узнал, но меня... он знал меня как облупленную и в темных очках, и в кепке, и в парике... Нет, надо было бежать!
Он меня нагнал в метро.
- Ты хочешь уйти от меня? - спросил он из-за спины.
Я не оборачивалась, я знала, что это он.
- Где мой долг? - нахально спросил он.
- У меня нет денег. Отдам через месяц! - холодно сказала я по слогам.
- Ты говоришь по слогам, чтобы мне было понятнее? Я уже понял, что ты, наглая девица, сидела на моей шее целых два года и дурила меня! А я был под угрозой разорения. Ты хоть знаешь, какой бы я штраф заплатил за тебя, обманщица?
- А ты скупердяй, оказывается, - цинично пробормотала я. - Отборный скупердяй.
- Нет, не скупердяй, я хочу до конца избавиться от тебя, я хочу, чтобы ты отдала не 120 КД, а все, абсолютно все деньги, и все это завтра!
- Но я не могу, ты снял все деньги с моего счета!
- Ночь со мной и мы в расчете!
- Да будь ты проклят! - крикнула я в душах.
Жаль, он не знал, что это было мое согласие. Он эти слова понял так, как хотел.
- Это ты будь проклята!
- Я уже проклята, понял?
- Я тебя убью! - грозно кинул Спарки и сел в поезд.
Нет! н меня не убьет, у него не получится!
Я пришла домой и села за задания из колледжа. Передо мной стоял будильник. Было семь часов вечера. В десять должен был прийти Джимми за джинсами. Я тупо смотрела в тетрадь по высшей математике. Пределы, производные, зачем они нужны? Это же не устройство покебола на них рассчитано.
- Производная синуса - косинус! И что? - сказала я вслух, как бы общаясь с еще одной Джесси, сидящей у меня в комнате. - Смысла-то в этом. Да мне хоть котангенс! Покетехника не на этом устроена.
Я закрыла тетрадь по вышке и принялась за покетехнику. Там у меня получалось не больше. Все последнее время у Джеймса списывала. У него с этим делом хорошо было. Только в медицине у меня были успехи. Но тут мне начали приходить страшные мысли о Спарки. Шаги в коридоре я начала слушать более внимательно, пытаясь выявить среди них стук железных каблуков Спарки. Но там был только топот шпилек, кроссовок и домашних тапочек. Я слушала шелест деревьев за моим окном. Мне начало казаться, что Спарки всюду, что он хочет меня убить, что он стоит у меня за спиной и только ждет момента ударить ножом.
Я снова взяла тетрадь по вышке и начала решать производные. Точнее, т.к. я не понимала, я начала писать все наугад, списывать с ответов. Кажется, стало легче.
Было уже десять. Джеймса не было. Забыл? Или тоже вышку решает? Больше делать нечего. Я решила принять ванну. И в комнате, и в ванной свет был включен. Но присутствие Спарки чувствовалось. Вдруг в дверь постучали. Джеймс, наверное. И тут в моих ушах послышался голос Спарки. Показалось мне или это был он... А потом голос Джеймса... А потом снова голос Спарки:
- Я пришел убить тебя, вошь негодная!
Нет, ты меня не убьешь! Точно! Не убьешь! Я взяла нож, лежащий на одном столике с мылом и шампунем. Не убьешь, Спарки! И воткнула его себе в вену. Боль... моя рука бессильно погрузилась в воду... нет боли...
- Джесси, открой, это я, Джеймс! - слышалось из-за двери.
Я не могу встать... пена в ванной стала розовой. Раненая рука не двигалась... Казалось, кто-то медленно увеличивал сопротивление в лампочке (помнила я же что-то из покетехники...) Стало темно... Очень темно...
- Джесси! Джесси! Открой!
Нет, уже не открыть, слишком поздно, Джимми, слишком поздно...
Эпилог
Наверное, всю жизнь я буду помнить лицо Джеймса, склонившегося над изголовьем моей кровати в больнице. Он положил свою голову на забинтованную до локтя руку и молча смотрел на меня. Таким я его увидела, когда пришла в себя. Спарки, кажется, не было больше в моей жизни.
- Уходи! - слабым голосом произнесла я, - Пожалуйста!
Он сидел у изголовья на табуретке как-то странно, на коленках, и молча смотрел на меня.
- Зачем ты меня спас? Я не достойна... - прошептала я. - И еще покончить собой решил.
- Нет, я донаром был! - гордо сказал Джеймс.
Я знаю, что значит его взгляд, знаю точно! Также на меня смотрел и Джонни... Нет, больше никто и никогда не должен меня любить. Я проклята. Нельзя, Джимми. Я плохая. И я опять начала свою пошлую историю о Спарки. Он слушал все, как будто это была сказка о Мэрипах и Милтанках от доброй бабушки, а потом и сам рассказал свою историю.
- Нет, Джимми, уходи, уходи навсегда! Коли я живу, то живу для себя, я проклята, понял? Я не могу любить и быть любимой, ты тоже будешь проклят, ты умрешь из-за меня. Уходи! Это тебе лучше будет! Честно говорю!
Он молча сидел передо мной на табуретке, поджав ноги. Я легонько провела своей холодной рукой по его покрасневшим от холода коленкам, которые торчали из-под странной длины штанов:
- Я тебе говорю, так лучше будет, я же тебе только хорошего хочу.
Он взял мою руку в свою и прижал ее к груди там, где сердце.
- Нет, не уйду.
- Уходи, пожалуйста! - я вырвала свою руку.
Он еще с минуту посидел, а потом решительно встал и пошел к двери.
- Прощай, Джесси, прощай навсегда!
Это навсегда как-то ударило в мое сердце. Нет! Нельзя так! Я не смогу! Он сломал меня, сломал мои убеждения, он подписал себе приговор. Что же, все мы смертны, и ему суждено умереть, и мне.
- Джимми, приходи завтра, ладно? - неуверенно, против своей воли выдавила из себя я.
Полными слез глазами он посмотрел на меня. Конец. Все. Джимми, ты подписал себе свой приговор!